Category: Economics

Цифровая финансовая инфраструктура в России развивается бурными темпами, а интерес рынка к внедрению инновационных решений остается весьма высоким – количество платежных инструментов постоянно растет. Об этом, а также о том, появится ли в скором времени в России альтернативная «Миру» платежная система и как может быть приватизирована НСПК, в интервью ТАСС рассказала директор Департамента национальной платежной системы Банка России Алла Бакина.

– Алла Станиславовна, в сентябре ЦБ опубликовал консультативный доклад по Национальной цифровой инфраструктуре (НЦИ). Регулятор уже получил обратную связь от участников рынка?

– Мы уже получили много откликов. Участники рынка попросили больше времени на предоставление обратной связи и до сих пор присылают нам комментарии и предложения. Поэтому мы пока обрабатываем информацию и обязательно поделимся результатами, когда придет время.

Документ охватывает значительно больше вопросов, чем только платежная повестка. Он в целом о национальной цифровой инфраструктуре, включая платежную и другие ее компоненты – обмен данными, а также идентификацию. Все они между собой взаимосвязаны. Мы изложили наше видение по этим трем компонентам и решили обсудить его с рынком, чтобы сверить часы.

– В этом докладе Банк России начал обсуждать с участниками рынка варианты дальнейшей судьбы НСПК. К какому варианту все же склоняется регулятор?

– Национальная система платежных карт (НСПК) создавалась больше 10 лет назад, когда на нашем рынке доминировали международные платежные системы. Они занимали тогда 98,5%, фактически весь рынок. Для обеспечения суверенитета нашего платежного пространства важно было создать российского оператора. Им стала НСПК. Кроме того, впоследствии на нее были возложены функции операционного и клирингового центра одного из сервисов Банка России – Системы быстрых платежей. Все это время нам важно было сохранять полный контроль над НСПК, так как любая ее составляющая была критически важна для всей национальной инфраструктуры. Сейчас структура рынка изменилась. И мы готовы обсудить с его представителями возможность их участия в управлении и развитии сервисов Национальной системы платежных карт.

Конечно, элементы критической инфраструктуры, которые важны для бесперебойности платежей, их независимости, должны оставаться под контролем Банка России. Мы говорим о возможности передачи рынку именно продуктовых и сервисных составляющих – там, где это будет более эффективно. Мы готовы вести диалог с рынком, некоторые варианты представлены в нашем докладе, но готовы рассматривать и другие сценарии. По итогам обсуждения мы будем планировать наши дальнейшие шаги.

Про сроки говорить пока сложно. Ни в российской, ни в международной практике не было случаев передачи компонентов национальной инфраструктуры от государства участникам рынка. Это повлияет на весь платежный рынок, поэтому важно заранее детально обсудить все аспекты, в том числе и форму передачи, и последствия. Совершенно точно это должно быть на открытых условиях для всех участников рынка. Это наша принципиальная позиция. Кроме того, должен сохраняться статус равнодоступности национальной платежной инфраструктуры с недискриминационными условиями.

– ЦБ отмечал, что допускает возможность приватизации других элементов цифровой инфраструктуры. О чем тут речь?

– В докладе НСПК приводится как один из элементов Национальной цифровой инфраструктуры для оценки такой возможности. По поводу других элементов мы как раз ждем предложений от рынка. Мы также предложили обсудить с рынком критерии, по которым будет приниматься решение об участии регулятора в создании компонентов цифровой инфраструктуры финансового рынка. Это не значит, что условно «открыта распродажа».

По нашему мнению, по критически значимым критериям более правильно, более целесообразно, более системно создавать компоненты инфраструктуры силами государства. Если эти условия и критерии может самостоятельно обеспечить рынок, то нет ничего страшного, если это будет делать рынок.

– В докладе регулятор называет риском неспособность участников договариваться о равноудаленном доступе к инфраструктуре. Какие выводы для себя сделал ЦБ из истории с платежным QR-кодом, когда не все участники рынка захотели пойти по такому пути?

– Универсальный QR-код не единственный пример, когда было сложно договориться, причем не с рынком, а с отдельными игроками. И мы эти этапы прошли. Сегодня перед платежной сферой стоит огромное количество вызовов. Это и ее трансформация, и санкционные вызовы, и борьба с мошенничеством. Времени на выяснение отношений просто нет. Умение найти баланс интересов всех игроков, слышать и принимать не только свою точку зрения непросто, но мы со своей стороны стараемся создавать условия для такого диалога. Для этого в том числе создан Совет участников и пользователей НСПК, где обсуждаются самые разные вопросы развития НСПК.

Еще одна площадка – Консультативный совет по вопросам развития платежно-расчетной инфраструктуры при Председателе Банка России. Здесь можно высказывать все аргументы «за» и «против» каких-то решений или предложений. В этом совете участвуют и органы исполнительной власти, и различные ассоциации, и представители парламента, и участники рынка. Сейчас при нем формируется рабочая группа, где планируется прорабатывать инициативы по развитию НЦИ. Это было в том числе пожелание участников рынка.

– Участники рынка снова начали обсуждать создание очередного конкурента НСПК, о чем заявили в октябре на Финополисе. Это уже какие-то предметные обсуждения?

– Пока такого предметного обсуждения с нами как с регулятором никто не ведет. Уже много лет идут разговоры о создании альтернативной «Миру» платежной системы, но в реальности ничего не сделано. Нужно понимать, что НСПК не единственная платежная система, которая работает на рынке. Да, это национальная инфраструктура, но она не единственная. Всего у нас в реестре сегодня 28 платежных систем. Мы не запрещаем никому работать на этом рынке по общим для всех правилам. Это и есть конкуренция. И если есть потребность и желание создать новую платежную систему, создавайте и регистрируйте ее.

Для регулятора важно, чтобы она работала в соответствии с законодательными требованиями, ее правила и цели были понятны, чтобы присоединиться к этой платежной системе могли на равных условиях любые участники, а не только крупные банки.

При создании платежной системы важен экономический аспект. Нужна ли рынку вторая национальная инфраструктура платежных карт? Если конкурировать на уровне инфраструктуры (если здесь слово «конкуренция» уместно), то нужно понимать, что затраты будут колоссальные. Я надеюсь, участники рынка тоже это понимают и оценивают. Но если мы говорим о разных платежных системах с точки зрения продуктовой и сервисной истории, то важно, чтобы их было не просто много, а чтобы они были разные и могли взаимодействовать между собой.

Ведь человеку неважно, какая вывеска, ему важно иметь возможность расплатиться в любой точке, в любом магазине удобным способом. Не зря весь рынок, крупнейшие игроки говорят, что ключевой элемент, вокруг которого сегодня выстраиваются стратегии развития, – это человек. Один из самых популярных терминов сейчас – «человекоцентричность».

Мы открыты для обсуждения, у нас есть процедура регистрации платежных систем, на уровне закона выработаны требования к ним, выстроена система надзора за их деятельностью. Когда участники рынка надумают – милости просим!

– Одним из рисков для национальной цифровой инфраструктуры ЦБ обозначил снижение мотивации участников рынка к созданию инновационных решений. Есть ли такие признаки среди участников российского рынка или «жажда нового» продолжает оставаться на высоком уровне?

– Если затрагивать только платежный рынок, то говорить о снижении мотивации точно не приходится. Мы видим, что интерес игроков к внедрению и разработке инновационных решений остается высоким. Это заметно по нашей повседневной жизни. Вспомните, какой редкостью еще пять лет назад был QR-код, а сейчас он почти везде. Активно развивается биометрия. Крупнейшие банки один за другим выходят на рынок с пэй-сервисами.

Но есть и другая сторона медали: все новое рискованно для тех, кто это внедряет. Многие гипотезы отрабатываются уже на практике, потому что пока не попробуешь, не поймешь, «полетит» или нет. К тому же это капиталоемкая деятельность, которая требует существенных затрат. Но при внедрении и использовании эффект достигается на среднесрочном горизонте. Ради чего, собственно, и делаются все эти инновации. Резюмируя, можно сказать: основная причина, которая мотивирует участников рынка к инновациям, – это, конечно, конкуренция за клиента. И Банк России, как регулятор, уделяет особое внимание именно конкуренции на справедливых и равных условиях.

– То есть чем больше игроков на этом рынке, тем лучше?

– Да, важно, чтобы было много игроков. Они могут быть разными по размеру, по инструментам и сервисам, по сфере деятельности. Это в том числе одна из причин, почему на этом рынке появится новый игрок – небанковские поставщики платежных услуг (НППУ). За рубежом такие компании широко представлены, они называются PSP (Payment Service Providers). Они не являются банками. Это участники, которые будут обладать только платежной лицензией, или «легкой» платежной лицензией, как мы ее называем. При этом они так же, как и банки, должны соблюдать требования информационной безопасности, 115-ФЗ, требования к руководству, к квалификации, капиталу и так далее. Но объем этих требований пропорционален масштабу их деятельности, потому что и риски другие.

Ожидаем, что в ближайшее время – в первой половине 2026 года – все правовые основы для этого института будут созданы. К такого рода деятельности есть большой интерес со стороны финтехов и других компаний. Мы надеемся, что с появлением таких участников повысится доступность финансовых услуг, будет расширен спектр инновационных платежных сервисов. И все это будет стимулировать конкуренцию и дальнейшее развитие рынка.

– У вас нет опасений, что у нового игрока в лице НППУ могут быть какие-то слабые места, к примеру, с точки зрения кибербезопасности и др.?

– Здесь все участники должны следовать единым правилам. Как я уже сказала, НППУ также будут обязаны соблюдать требования по информационной безопасности, они установлены на уровне регулирования. Нельзя выйти на рынок и игнорировать их. Все участники нашего финансового рынка в этих вопросах равны, независимо от их статуса, масштаба, размера и видов деятельности. К тем, кто не соблюдает правила, будут применяться надзорные меры, вплоть до лишения права заниматься своей деятельностью.

– Как появление новых участников рынка изменит ландшафт безналичных платежей?

– Новые игроки смогут быстрее выводить на рынок более разнообразные платежные услуги. Сейчас есть финтехи и другие участники рынка, которые предлагают какие-то решения, но они могут делать это только через банки, находясь отчасти в некоторой зависимости от них. Если банку интересны решения финтеха, он его продвинет. Если нет, то финтех будет стоять в очереди или искать банк, который захочет и сможет с ним поработать. У НППУ будет возможность предлагать свои решения напрямую, без посредников.

– Получается, что НППУ будут забирать часть пирога у банков?

– Скорее – вступят в здоровую конкуренцию. Это не значит, что они не смогут сотрудничать. Кооперация банков и НППУ позволит создавать разные решения, в том числе и трансграничные сервисы. Это тоже очень полезная история.

– Каким образом предполагается надзор за НППУ – через саморегулируемые организации (СРО)?

– На первом этапе они будут все-таки под нашим прямым надзором. Да, на финансовом рынке хорошо работает модель СРО, но надо понять, как она приживется именно в платежном сегменте. Должен сформироваться опыт. Первая СРО в этом секторе у нас была зарегистрирована совсем недавно, в начале октября этого года. Напомню, что это СРО для платежных агентов – компаний, через которые граждане могут оплачивать определенные услуги, например, ЖКХ, сотовую связь и т.д.

– Есть ли заявки от участников рынка, желающих войти в реестр НППУ? Что это за организации? Сколько их?

– Интерес большой. Если говорить навскидку, с нами на связи несколько десятков организаций, которые хотели бы получить такой статус. Помимо финтехов, это организации электронной коммерции, компании, работающие в сфере услуг связи, некредитные финансовые организации, страховые компании и другие. Но для начала важно, чтобы появилась законодательная база для полноценной работы института НППУ.

– Пожалуй, перейдем к безналичным платежам. Как выглядит ландшафт этого рынка сейчас и как регулятор видит его в среднесрочной перспективе, скажем, к 2030 году?

– Соотношение способов оплаты меняется, и можно говорить об определенных трендах. На это в первую очередь влияет платежное поведение людей и бизнеса, а оно формируется в зависимости от того, какие инструменты предлагают банки и другие участники рынка.

Например, по итогам третьего квартала доля платежей с использованием QR-кодов, биометрии и других некарточных платежных инструментов в общем объеме безналичных оплат составила более 14%. Хотя совсем недавно это было всего несколько процентов. Мы ожидаем, что к 2030 году эта доля может превысить 20–25%. Свою лепту внесет начало более широкого использования цифрового рубля с сентября 2026 года. По нашим оценкам, после этого момента в течение семи лет цифровой рубль сможет занять до 5% от объема платежей. Также определенное влияние может оказать вероятное появление других способов оплаты, например, с использованием ИИ – это и различные цифровые помощники, и дополненная реальность.

Соотношение различных способов безналичных платежей будет меняться и дальше. Уже видно, что темпы роста операций по картам снижаются. Если сравнить показатели по итогам третьих кварталов этого года и предыдущего, то снижение составило 3% и 6% по количеству и объему соответственно. Тем не менее места хватит всем платежным инструментам. Страна у нас большая, у всех людей свои предпочтения. Наша задача – сделать так, чтобы линейка инструментов была разнообразной и отвечала потребностям разных людей.

Очевидно, что доля безналичных платежей продолжит расти. Она и сегодня очень высокая, поэтому каждый следующий процентный пункт достигается с большими усилиями. За девять месяцев 2025 года доля безнала составила 87,8%. Это огромные цифры. В 2013–2014 годах было менее 20%. Мы сделали колоссальный рывок всего за 10 лет. Думаю, к 2030 году мы превысим порог 90%.

– На ваш взгляд, к 2030 году наличные и физические карты еще будут востребованы?

– Да, есть люди, которые предпочитают пользоваться наличными, и это абсолютно нормально. Повторю – мы предоставляем разные инструменты, а люди выбирают сами. И банковские карты непосредственно в пластике, думаю, тоже останутся. Но сейчас уже есть люди, которым нравится пользоваться виртуальными и токенизированными картами, воплощенными в виде колец, браслетов, стикеров и так далее.

– Какой способ безналичного платежа вам видится наиболее популярным на среднесрочную перспективу?

– Я думаю, это QR-коды и биометрия. Популярность того или иного инструмента зависит от степени доверия к нему. Помните, картам поначалу тоже мало кто доверял? По мере того как люди все больше будут доверять биометрии, расширится ее использование в платежной сфере. Сейчас мы видим первые шаги, хотя они достаточно уверенные. Биометрия уже применяется на транспорте – и не только в Москве. По нашим данным, сейчас биометрией регулярно пользуются несколько миллионов человек, а через биоэквайринг ежемесячно проходит до 20 млн платежей. В масштабе всех безналичных транзакций это может быть не так значительно, но это уже миллионы.

Большую роль в продвижении биометрии играют банки и торгово-сервисные предприятия, то, как они развивают инфраструктуру для приема платежей таким способом. В Москве и крупных городах многие магазины предлагают клиентам несколько вариантов оплаты, в том числе и по биометрии. С точки зрения доверия важна надежная защита биометрических данных. Они хранятся в Единой биометрической системе, которая имеет статус государственной. К ней предъявляются высочайшие требования по защите данных, а также по безопасному взаимодействию с ней.

– Если брать конкретные инструменты, как развивается сегмент трансграничных платежей с помощью QR-кодов?

– По сути, тут работает тот же принцип, что и при любой другой оплате QR-кодом. Но для того, чтобы была возможность оплатить по QR-коду за рубежом, важно, чтобы QR-системы разных стран могли обмениваться платежной информацией с участием банков. Иными словами, должно быть выстроено информационное взаимодействие. Я по понятным причинам не могу называть страны и участников, но могу сказать, что работа идет и количество участников постоянно растет.

Наши банки и зарубежные партнеры проявляют активный интерес. QR-код набирает популярность не только у нас, это мировой тренд, особенно в странах Юго-Востока. И конечно, многие страны заинтересованы в том, чтобы туристы могли как можно проще оплачивать товары и услуги. QR для этого очень хорошо подходит. Мы видим, как растут объемы и количество операций по ним. Речь идет о сотнях тысяч операций.

– А с точки зрения защиты, поскольку операции совершаются в чужой стране, можно ли сказать, что это безопасно, может быть, даже более безопасно, чем с картами?

– Да, безусловно, это безопасно, здесь достаточно высокие стандарты. Операторы QR-систем выстраивают работу в своем контуре, соблюдая все требования и при хранении данных, и при их передаче.

– Еще один конкретный инструмент – Система быстрых платежей. Как она будет дальше развиваться?

– В январе 2026 года СБП исполнится уже семь лет. По международным меркам это очень мало, но за семь лет система стала самым востребованным платежным сервисом на нашем рынке. Ею пользуется почти 100 млн человек. Это практически все экономически активное население России. В СБП более 200 банков и свыше 3 млн юрлиц и индивидуальных предпринимателей.

За девять месяцев этого года через СБП по всем сервисам прошло более 13 млрд операций почти на 75 трлн рублей. Это колоссальные объемы, рост в полтора раза по сравнению с предыдущим периодом. И мы продолжаем расти дальше. Большинство переводов друг другу люди проводят именно через СБП. Также активно расширяется использование СБП для оплаты покупок с помощью QR-кода, в интернете, при взаимодействии с государством и т.д. При этом у нас нет цели наращивать обороты через СБП, нам важно, чтобы у людей и бизнеса был удобный, доступный и безопасный инструмент. Для бизнеса это еще и снижение издержек, что особенно важно.

Мы продолжаем вместе с участниками развивать дополнительные функции. В ближайших планах – реализовать сценарий пополнения своего счета наличными через банкомат любого банка. Мы планируем расширить для бизнеса возможности онлайн-платежей в бюджет. Также вы уже, наверное, слышали про QR-presented – человек сам генерирует свой QR-код для оплаты и предъявляет его на кассе, а не сканирует созданный магазином, как это сейчас происходит в большинстве случаев. В ближайшее время планируем реализовать и эту возможность.

Важно, что на базе СБП, помимо платежного функционала, формируются и другие сервисы, которые так или иначе заканчиваются платежами. Например, сервис для бизнеса по выставлению и оплате счетов. Это ускоряет расчеты между компаниями и избавляет от необходимости ведения бумажного документооборота. Мы полагаем, что на среднесрочном и даже на долгосрочном горизонте Система быстрых платежей продолжит расти.

– Есть ли какие-то платежные инструменты, которые еще не зашли на российский рынок, но имеют большой потенциал?

– Дело не в самом по себе новом инструменте и его внедрении. Мы постоянно смотрим на тренды, которые складываются в мире. Вопрос все же не в том, что нам нужно нечто, чего еще нет. Речь скорее о том, что для каждого инструмента должна быть своя ниша. Условно говоря, там, где хороша карта или биометрия, могут быть не к месту ИИ-помощники с платежной функцией.

Наверное, любое решение, которое есть в других странах, так или иначе исследуется, тестируется или оценивается у нас. Но повторю – всему должно быть свое время, место и потребность. Вот, к примеру, цифровой рубль. В мире мало стран, которые находились бы в такой степени готовности работать с цифровой валютой Центробанка, как мы. Мы в лидерах, и у нашей цифровой национальной валюты большой потенциал. Вместе с участниками рынка мы нащупываем и находим направления, где возможности цифрового рубля использовались бы наилучшим образом. В первую очередь это смарт-контракты. Второе направление – бюджетные платежи, третье – трансграничные механизмы.

– Несколько провокационный вопрос. Есть ли какие-то не особо удачные кейсы, которые «не полетели»?

– Говорить, что есть примеры неудачных инструментов, оснований нет. Цифровизация в принципе приводит к постепенному замещению одних инструментов другими. Нам важно, чтобы у нас была широкая линейка различных инструментов, технологий, наилучшим образом отвечающих на запросы и вызовы в том или ином направлении или сценарии. А с помощью разных показателей можно оценить, насколько удовлетворены этим потребители и рынок.

В Основных направлениях развития национальной платежной системы до 2027 года в качестве новых KPI определены уровень удовлетворенности потребителей платежных услуг и индекс цифровизации национальной платежной системы. Мы уже утвердили методологии, каким образом они будут подсчитываться. Со следующего года будем проводить замеры. Мы будем оценивать уровень удовлетворенности людей по разным показателям, в том числе по составу, набору и использованию безналичных инструментов, по тому, насколько это отвечает их запросам и ожиданиям.

Нам важно видеть, как эти показатели меняются в динамике. В зависимости от результатов мы будем понимать, куда двигаться дальше, где необходима корректировка, где, может быть, нужны какие-то регуляторные изменения. Результатами обязательно поделимся. Данные будут в открытом доступе у нас на сайте. Впервые индексы мы планируем опубликовать в середине 2026 года. 

Рита Шпилевская, ТАСС